Амосов Николай МихайловичПерсоны / Амосов Николай МихайловичСтраница 3
В августе объявили войну. Мы приняли с десяток легких раненых на границе, и двинулись в Манчжурию. В это время американцы сбросили атомные бомбы и Япония капитулировала. После нескольких переходов и переездов, развернулись в городке Боли и даже приняли раненых, после короткого боя с японцами - смертниками.
В сентябре нас перевезли в район Владивостока. Здесь в течение месяца госпиталь расформировали: уехали санитары, потом сестры и женщины - врачи.
Так закончился славный путь ППГ 22-66.
За войну я стал опытным хирургом, мог оперировать в любой части тела. Особенно преуспел в лечении ранений груди, суставов и переломов бедра. К сожалению, перегрузки, постоянные переезды и необходимость эвакуации часто не позволяли доводить дело до конца, что бы получать полное удовлетворение.
У меня сохранились записи и отчеты за всю войну. По свежей памяти, еще на Дальнем Востоке, написал несколько научных работ, вторую диссертацию, а спустя тридцать лет - воспоминания: "ППГ 22- 66".
Раненых прошло чуть больше 40 тысяч. Почти половина - тяжелые и средней тяжести: с повреждением костей, проникающими ранениями груди, живота, и черепа. Умерло свыше семисот: огромное кладбище, если бы могилы собрать вместе. В нем были и могилы умерших от моих ошибок.
Мнение о войне. Позорное начало на совести Сталина и генерального штаба во главе с Жуковым. В 1941 году для обороны сил было вполне достаточно: не было организации. В последующем, в ходе всей войны, победы достигались огромными потерями - в 3-4 раза превышавшими потери немцев. Оправдания этому нет, поскольку после 1942 года исход войны уже был предрешен: оружия делали в несколько раз больше чем Германия, союзники помогали, людские резервы еще были. Несомненной заслугой Партии является организация тыла: эвакуация заводов на восток и наращивание производства. Солдаты и офицеры делали свое ратное дело отлично. Так же отлично работали граждане в тылу. В целом, война сплотила народ и позволила на некоторое время даже забыть о прежних репрессиях. Довольно скоро нам напомнили: отправили в лагери всех наших бывших военнопленных.
После расформирования ППГ-22-66 нас с Лидой направили в другой госпиталь и вместе с ним мы снова попали в Манчжурию - лечить японцев больных тифом в лагере военнопленных. Там мы встретили 1946 год, но уже в феврале Бочаров отозвал меня и назначил ординатором в Окружной госпиталь. Тогда же я встретился с Кириллом Симоняном - дружили до смерти.
Врачу, молодому мужчине, уйти из армии с Дальнего Востока можно было только по блату. Когда поехали в отпуск, в Москву, летом 1946 года, Бочаров дал письмо к С.С.Юдину, академику, с просьбой помочь. Юдин отказал, но меня спас инженерный диплом и министр медицинской промышленности. Он обратился к военному начальству, что бы меня отпустили для министерства. Подействовало. Тогда же Юдин пообещал работу в Институте Склифосовского.
Для оформления отставки пришлось снова ехать на Восток. Там, за два месяца ожидания, написал еще одну - третью уже - диссертацию о ранениях коленного сустава.
Лиду восстановили в пединституте, а меня Юдин назначил заведовать операционным отделением: там было много неработающих аппаратов - задача для инженера. В военкомате получил паек и карточки. Нашли комнату - 4 квадратных метра.
В Москве прожили только до марта 1947 года. Работа не нравилась: техника не интересовала, а оперировать не давали. Смотреть чужие операции надоело. Без хирургии Москва не прельщала. Задумал уезжать.
Работу устроила наша бывшая госпитальная старшая сестра из Брянска, Л.В.Быкова. Меня взяли главным хирургом области и заведующим отделением в Областную больницу. О таком месте не смел даже мечтать!