Крещение РусиКниги / Киевская Русь. Греков Борис Дмитриевич / Краткий очерк политической истории Киевского Государства / Крещение РусиСтраница 2
Нам не совсем ясно, кого именно территориально разумел Фотий под этими русами, так как он в "Послании" не упомянул ни одного географического названия. В нашей науке по этому поводу существует два взгляда: первый, что замечание Фотия относится в основном к Киеву, поскольку Киев был тогда главным центром Руси; второй, что речь идет о Тмутороканской Руси, наиболее близкой к Византии.
Во всяком случае, какая-то часть Руси уже в IX.в. познакомилась с христианством. Нет ничего невероятного в том, что Фотий указывал именно на складывающееся Киевское государство. С начала же X в. христианство в Киеве было прекрасно известно, и в договоре Игоря 945 г. прямо говорится о той Руси, которая уже приняла христианство — она на договоре клялась по христианскому обычаю ("Мы же елико нас крестилися есмы… "), а те, которые не крестились, клялись на оружии богами Перуном и Волосом.
Этот ценнейший документ показывает, что еще при Игоре христианство на Руси было хорошо известно. Но дело не только в том, что христианство уже давно стало проникать на Русь, а в том, что в конце X века власть Киевского государства сочла необходимым признать эту веру обязательной, господствующей. Наш летописец рассказывает, что уже в начале XI в. в Новгороде произошел следующий эпизод: представители старой языческой религии восстали против епископа и хотели его убить. Епископ с крестом вышел к восставшим вместе с князем и дружиной и обратился к народу с речью: "Кто верует в Христа, пусть подойдет к епископу, а кто не верует — пусть идет за волхва". За епископом пошли князь и дружина, а за волхва — вся народная масса.
В данном случае отношение классов к новой и старой религии определилось совершенно четко.
Если христианство все же сделалось господствующей религией, то это значит, что господствующий класс был достаточно сильным и многочисленным, что у него в руках была крепкая власть. Если бы тут заинтересованы были только единицы, тогда принятие христианства правительством в общегосударственном масштабе сделалось бы невозможным.
Мы знаем классовую структуру киевского общества, Узнаем, что представителей господствующего класса, особенно в больших городах было в это время более чем достаточно, что в руках знати, возглавляемой князем, была подлинная государственная власть. Вся предыдущая история классов в Киевском государстве создала базу для признания христианства в качестве господствующей религии.
Из факта принятия христианства в качестве господствующей религии вытекает много важных последствий.
Во-первых, христианство как религия, общепринятая в Европе, еще больше сблизило с нею Киевское государство.
Во-вторых, церковная организация, которую взяли на себя греки (византийцы), заняла весьма определенное место в истории киевского общества и стала новым и сильным орудием воздействия на массы в целях дальнейшего их подчинения господствующим классам и государственной власти в целом.
В-третьих, христианская церковь подняла значение княжеской власти в Киеве на большую высоту и упрочило связь между частями государства.
В-четвертых, византийская церковь, приобщая Русь к византийской культуре, способствовала поднятию культуры в нашей стране.
Наш летописец довольно подробно рассказывает, как укреплялось и развивалось христианство. Он пишет по этому поводу: "Яко же бо се некто землю разорет, другой же насеет, ини же пожинают и ядят пищу бескудну, тако и се: отец бо его (Ярослава. — Б. Г.) Володимер землю взора и умягчи, рекше крещением просветив; се же (Ярослав. — Б. Г.), насея книжными словесы сердца верных людий, а мы пожинаем, ученье приемлюще книжное. Велика бо бывает польза от учения книжного…"
Христианство привилось не вдруг. Понадобилось приблизительно 60–70 лет, пока плоды, о которых говорит летописец, проявились в четком виде. Уже при Владимире были, например, устроены школы для детей "нарочитой чади", т. е. высокопоставленных людей. В школу отбирали детей насильно, матери плакали над своими детьми, как над покойниками, но покорялись. Стала распространяться книга; особенно много содействовал ее успеху Ярослав. Тут важны не столько греческие книги, сколько переводы на местный славянский язык. Наш летописец с особой любовью подчеркивает эту черту Ярослава: он любил книги и распространял их.