ЧЕШСКО-ПОЛЬСКИЙ СОЮЗ 60 —80-х годов X в.Книги / Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв. / ЧЕШСКО-ПОЛЬСКИЙ СОЮЗ 60 —80-х годов X в.Страница 7
грамму Оттона I, союз с христианской Польшей (языческими лютичами, очевидно, приходилось при этом жертвовать) и заинтересованность Оттона I в христианской Чехии для осуществления его широких авантюристических планов распространения христианства на Востоке. А о том, что планы императора касались не только западного, но и восточного славянства, прямо свидетельствует миссия на Русь монаха Адальберта, посетившего около 960—961 гг. Киев, куда он, возможно, прибыл в качестве миссийного епископа. Миссия Адальберта не имела никакого успеха62. Возвращаясь в Германию, Адальберт крестил в Чехии, в Либице, будущего пражского епископа Войтеха, также получившего христианское имя Адальберта63.
Трудно сказать, насколько реконструируемые таким образом расчеты и планы чешского князя разделялись польским. Мешко прямо выигрывал от союза с Чехией. Чешско-лютический союз или сотрудничество ликвидировались, Польша получала чешскую военную помощь, наконец, опираясь на христианскую Чехию, польский князь вступал в круг христианских монархов Европы. Последующее развитие событий позволяет, однако, предположить более тесный контакт и взаимопонимание, установившееся между двумя западнославянскими государями в описываемое время.
К сожалению, состояние источников не позволяет в точности представить себе картину крещения Польши. Возможно, что Мешко I принял крещение в своей столице, а обряд крещения совершил над ним священник, прибывший вместе с Добравой в качестве духовника княгини к его двору. Более вероятным представляется, однако, другое предположение, высказанное в польской литературе. Крещение польского князя было настолько значительным политическим актом, что оно, безусловно, должно было быть обставлено со всей возможной торжественностью, и крестить польского князя должен был не простой священник, а епископ. Поскольку в Чехии в
то время не было еще своего епископа, следует думать, что этим епископом был скорее всего один из немецких. Тесные связи, которые сложились позднее у Мешко I с Баварией, позволяют пойти еще дальше и предположить, что крещение польского князя произошло в Ре-генсбурге, что крестил его регенсбургский епископ, а крестным отцом был, скорее всего, Болеслав I Чешский64. В пользу такого предположения говорит и большая активность, проявленная в христианизации Польши со стороны Чехии, связанной в церковном отношении как раз с Регенсбургом. Непосредственным результатом крещения польского князя было основание в Польше миссийного in partibus infidelium епископства, что произошло в 967—968 гг.65 Происхождение первого польского епископа Иордана установить до сих пор не удалось. Он мог происходить как из Баварии, так и из Лотарингии и даже Италии66. Более важно, пожалуй, что и в организации первого польского епископства важную роль сыграла чешская сторона. Известно, что около 966—967 гг. в Риме находилась сестра Доб-равы Млада-Мария — аббатисса бенедиктинского монастыря в Праге. Через нее, параллельно с переговорами об основании епископии в Праге, по всей вероятности, и велись переговоры с папским престолом о церковной организации Польши67.
После работ П. Кера68, Вл. Абрагама69 и Г. Лябу-ды70 едва ли могут быть какие-либо сомнения в том, что новое епископство не находилось ни в какой зависимости от Магдебурга, а подчинялось непосредственно Римскому престолу71. Магдебургское архиепископство, в состав которого входили епископства в Мерзебурге, Мисьне, Жытыце (Zeitz), Гавельберге и Бранибо-ре, охватывало полностью территорию полабо-прибалтийских славян и лужичан, но не нарушало тогдашних границ Древне-польского государства72.
Таким образом, принятие христианства польским князем не было сопряжено с подчинением польской церкви немецкому епископству. Это было, без сомнения, крупным дипломатическим и политическим успехом Мешко I, показавшего себя и в этом случае большим мастером дипломатической игры. Впрочем, нельзя не считаться и с влиянием чешского князя и чешского окружения польского князя. И если трудно согласиться с теми чешскими историками, которые считают, что вся польская политика направлялась в это время чешским союзником73, то столь же ошибочной, по-видимому, придется признать и позицию польских историков, большинство которых вообще обходит молчанием воздействие Праги и изображает весь ход событий как единоличное дело Мешко I. Истина, очевидно, лежит где-то посередине. Польский князь, который был, безусловно, выдающимся для своего времени политиком, очевидно, действовал в контакте со своим чешским союзником.
Выше уже говорилось, что 60-е годы X в.— это только формальная дата выступления Польши на широкой международной арене. В действительности и в Польше интерес к ее западным соседям и на Западе интерес к Польше должен был возникнуть гораздо раньше. Легкость и дипломатическое искусство, с которым было осуществлено вступление польского князя в круг христианских монархов, самым недвусмысленным образом свидетельствует в пользу того, что и с христианством Польша (здесь имеется в виду Великая, а не Малая Польша, где христианская религия пустила корни, по крайней мере, со времен мефодиево'й проповеди) столкнулась не в середине 60-х годов, а гораздо раньше, что и здесь, подобно тому как это было на Руси, христианство постепенно проникало в польское общество, вербуя себе сторонников среди представителей господствующего класса и даже близкого окружения польского князя74. А при том условии, что между Польшей и Германией в течение всего этого времени (находился лютический языческий барьер, становится совершенно очевидным, что главным очагом, из которого новая религия проникала в Польшу, могла быть только соседняя христианская Чехия.