Ох уж эти недоразумения!Книги / Рассвет над Киевом / Ох уж эти недоразумения!Страница 11
— Смотрите. Навязывать не буду, но имейте в виду: такие высоты выдерживает не каждый. Кто не уверен — пускай больше шести тысяч не поднимается.
— У нас, «стариков», практический потолок семь, — заметил Кустов. — Это на тысячу метров выше, чем положено по наставлению.
Василяку срочно позвали к телефону.
— Заканчивайте разбор и на ужин, — сказал майор и спустился в землянку.
В этом бою летчики, как никогда, действовали умело и напористо. Многоярусное построение группы (у нас было пять ярусов) себя оправдало. Каждая пара имела возможность выбрать наилучшие способы нападения. Все дрались до последней капли горючего. Когда нужно было идти домой, легко отрывались от противника и, прикрываясь облаками, удачно выходили из боя.
Закончив разбор, мы, забравшись в кузов грузовой машины, ждали командира полка. Скамеек не было. Кто стоял, опираясь на кабину, кто сел прямо на пол. Рядом со мной прикорнул Сулам, Теперь, когда все волнения остались позади, я почувствовал, что этот маленький грузин стал мне близким и дорогим человеком. Бой нас породнил, Я понимал, как трудно было Суламу, как много пришлось ему пережить, но он ни разу не дрогнул. Даже когда у него кончалось горючее, он не попросил разрешения уйти на аэродром. Наверно, не хотел показать, что боится вынужденной посадки. Умеет владеть собой.
— Ты сегодня открыл счет побед.
— Но мы фашиста сбили вдвоем с Сергеем.
— У Лазарева это уже не первый. Важно начать.
— Здорово же мы его завалили, — возбужденно заговорил Априданидзе. — Когда бомбардировщик рассыпался на куски, я, по правде сказать, струхнул: думал, что меня осколки накроют. Как пронесло — не знаю!
Кто-то сзади тронул меня за локоть. Я повернул голову. У машины стоял Василяка:
— Слезайте с Кустовым. Дело есть.
Мы спрыгнули на землю. Машина уехала.
— Задание на ночной полет? — спросил я майора.
— Пойдемте в землянку, — вместо ответа произнес он каким-то чужим голосом.
В комнате на КП, куда мы вошли, никого. Тускло мерцал фонарь «летучая мышь». За дверью оперативный дежурный капитан Плясун громко разговаривал по телефону. Василяка указал нам место за столом, сам опустился напротив. На его усталом, сером лице смятение.
Сначала он долго смотрел на нас, словно сомневаясь, мы ли это. Потом сухо спросил:
— Ответьте мне по-честному: вы о вылете рассказали все, как было, или что утаили?
Ошеломленные неожиданным вопросом, мы промолчали.
— Мы летчики, коммунисты, — продолжал Василяка, — между нами не должно быть никакой неясности.
Владимир Степанович любил начинать важные разговоры издалека. Он и в этот раз начал со вступления, но быстро скомкал его.
— Поймите, дело серьезное. Из наземной армии пришла телеграмма. — Он взглянул на меня. — В ней говорится, что ты не стал драться с «юнкерсами» и самовольно вышел из боя. — Василяка вынул из кармана бумажку. — Вот подлинные твои слова. Радисты записали точно: «Ах, вы не видите „юнкерсов“? Так полюбуйтесь! А я — на отдых».
— Было такое дело, — подтвердил я. — Неладно получилось. Виноват. Но с остановившимся мотором не до разъяснений. Да и кого не выведет из терпения: мы разогнали две группы «юнкерсов», а с земли нам даже не верят, что ведем бой.
— Почему не доложил на КП, что стал мотор? — загорячился Василяка. — Ты же прекрасно знаешь, что с фронта можно уходить только с разрешения земли! А ты вон какой выверт учудил: «Ухожу на отдых». И это в тот момент, когда на войска посыпались бомбы! Разве это не безобразие? — майор в раздражении стукнул кулаком по столу.
Уравновешенный, не привыкший рубить сплеча, Владимир Степанович на этот раз вышел из себя. Неужели не верит нам?
— Приготовься держать ответ. Следователь уже выехал.
— Вот и хорошо, — спокойно ответил я. — Следователь опросит летчиков, а они подтвердят, что мы воевали до сухих баков.
— Да и не только летчики, техники это же скажут, — заметил Кустов. — Они же заправляли горючим наши машины. Это любого прокурора убедит. А то, что там, на правом берегу Днепра, сидел на КП какой-то лопух, — это факт. Каждому мыслящему человеку ясно.