Бердяев Николай АлександровичПерсоны / Бердяев Николай АлександровичСтраница 4
«Как это ни странно, — писал он в «Самопознании», — но я себя внутренне лучше почувствовал в советский период, после октябрьского переворота, чем в лето и осень 17 года. Я тогда уже пережил внутреннее потрясение, осмыслил для себя события и начал проявлять большую активность, читал много лекций, докладов, много писал, спорил, был очень деятелен .» Как и прежде, «вторники» у Бердяева собирали многих желающих. Об этом пишет пресса, слухи растут снежным комом, и вот «Известия» дают полуфантастическую информацию, что в квартире Бердяева (это очень напоминает булгаковскую суету вокруг квартиры профессора Преображенского в «Собачьем сердце») дискутировался вопрос о том, является ли Ленин антихристом или нет, и что в результате обсуждения пришли к выводу — нет, не антихрист, но его предшественник . Вот почему жизнь Бердяева, не омрачавшаяся, казалось, ничем, как в лето 1922 года под Москвой в Барвихе, вдруг стала прерываться арестами, последовавшими один за другим.
Первоначально по делу Тактического центра. Он попал прямо в кабинет к Дзержинскому и вел себя весьма решительно. Высказал все свои «за» и непримиримые «против» того, что он считает неправильным у большевиков, а также настаивал на том, что он свободный философ — не более. Прямота Бердяева понравилась Дзержинскому, и он тотчас отпустил его домой, при этом попросив отвезти арестованного на автомобиле (дело было ночью).
Второй арест был связан с решением о высылке группы лиц за пределы России. Выезд состоялся в сентябре 1922 года. «Это была странная мера, которая потом уже не повторялась. Я был выслан из свой родины не по политическим, а по идеологическим причинам. Когда мне сказали, что меня высылают, у меня сделалась тоска. Я не хотел эмигрировать, и у меня было отталкивание от эмиграции .»
Переезд в Берлин определил новый этап в жизни Бердяева. Он всегда считал, что его вынужденный отъезд из России — «провиденциален». Хотя первое время существовать на новом месте было не просто. Холодный прием эмиграции, отсутствие необходимых средств (Е. Кускова особо отметила, что он часто появлялся в ее доме только из-за того, чтобы иметь возможность поесть любимые им блюда из сахара). Но Бердяев немедленно создает, как объявлял берлинский журнал «Новая русская книга», религиозно-философскую академию, в которой курсы лекций должны были прочитать С. Франк, Л. Карсавин, Ф. Степун, И. Ильин, Н. Арсеньев и другие. Русская философская мысль продолжала своими путями развиваться за рубежом и, по словам Ф. Степуна, всегда стремилась к жизненной правде, справедливости, что придавало ей особо духовный, возвышенный характер, зачастую отсутствовавший в подобном созерцании мира представителями Запада.
Теперь Бердяева узнает Европа. Одна за другой выходят его книги. «Новое средневековье» в ближайшие же годы переводится на множество языков. Он создает журнал «Путь», просуществовавший до 1940 года, и именно в нем увидят свет большинство его основных статей, написанных в эмиграции.
Его реакция на события в СССР и в Европе противоречива и неоднозначна. Критикуя неудачи социализма и «коллективизм» марксистской идеологии, он одновременно выступает за самые различные начинания, происходящие в недрах его Родины. Так, он выступает с осуждением создавшейся в эмиграции Карловацкой юрисдикции православной церкви, поддерживает московского митрополита Сергия, будущего патриарха. Уже в 1930-е годы его обвинят в «идеологическом возвращенстве» — слишком позитивном восприятии Советской России.