Бердяев Николай АлександровичПерсоны / Бердяев Николай АлександровичСтраница 8
Россия снова собирала многих из них вместе.
Бердяев раскладывал на столе карту военных действий, и они прослеживали пути шествия германских войск по русской земле. Над картой склонялись мать Мария, отец Дмитрий Клепинин, друзья семьи — Адамович, Пьянов, Мочульский, Пиотровский, Ставров.
Евгения — сестра жены — отмечала, что сердце Бердяева билось в унисон с Россией и он никогда не сомневался в ее победе.
Так война стала одной из главных побудительных причин создания одной из его последних книг — «Русской идеи».
Второй такой причиной можно назвать на первый взгляд несколько иррациональную, но все-таки вполне убедительную — предчувствие кончины. Не только возраст давал о себе знать. Война ежедневно, ежечасно уносила тысячи и тысячи жизней. И если гестапо несколько раз допрашивало Бердяева, но до сих пор не арестовало его, как это произойдет с матерью Марией и отцом Дмитрием Клепининым, то и это, вполне вероятно, — до поры. Существование некоторых покровителей, способных защитить, — также до времени. Ведь он не поддерживает тех русских, кто идет на сотрудничество с оккупантами. Он, правда, не занимается политикой, но ведь передает же в тюрьмы пакеты с едой политическим заключенным.
Война есть война.
И она требует переоценки некоторых важнейших представлений. В частности, о России. Кое-кто хочет объяснить войну, как поход против большевизма. Но нет, он, как и многие в эмиграции, считаем ее войной против России. «Я все время верил в непобедимость России . Естественно присущий мне патриотизм достиг предельного напряжения. Я чувствовал себя слитым с успехами Красной Армии. Я делил людей на желающих победы России и желающих победы Германии. Со второй категорией людей я не соглашался встречаться; я считал их изменниками» («Самопознание»).
Предчувствие кончины усиливается, когда осенью 1942 года он заболел — обострились боли в брюшной области. Его срочно госпитализируют. Амбулатории - редкость. Но ему везет. Операция проходит быстро. Он несколько дней приходит в себя, просит не закрывать дверь в палату, чтобы не оставаться одному.
Бердяев, только почувствовав себя лучше, просит принести ему «Былое и думы» Герцена — «самую блестящую книгу воспоминаний» (слова, написанные за два года до этого). Эта книга лечила, она возрождала к жизни и стимулировала творческие силы. Ведь он пишет «Самопознание» — опыт философской автобиографии. Ведь он исподволь уже обдумывает «Русскую идею», а без Герцена этот труд немыслим.
Болезнь проходила. Но ощущение близкого исхода оставалось. Такое состояние, хотя и не выдаваемое внешне, обостряло чувство долга в связи с еще не законченными работами. Хотелось успеть не только написать, но и систематизировать, обобщить, выстроить в ряд.
В июне 1943 года он раскладывает чистые листы на своем столе и на одном из них пишет заголовок новой книги — «Русская идея».
В следующем году принимает активное участие в конференции «Русская идея и идея германская».
И тут неприятные события последовали одно за другим. Многочисленные аресты друзей. В феврале 1944 года — кончина Петра Струве, с которым хоть и не разговаривали последние годы, да и вообще при встрече переходили взаимно на другую сторону улицы, но в то же время, того самого Струве, с которым связаны первые годы философских трудов, первая, марксистская, книга, многие споры о судьбах и будущем России.