Образование Киевской Руси и ее государственности. (Времена до князя Кия и после него)

Книги / Образование Киевской Руси и ее государственности. (Времена до князя Кия и после него)

Страница 28

Потому, конечно, возможно, что под нынешним Киевом покоится еще три города. Однако, это не исключает возможности, что именно Князь Кий построил один из городов на этом месте. Остаются при этом два фактора Истории: название города по имени Князя Кия и Киева Могила, раскопанная в свое время на Украине. Ее так и называло местное население: «Киева Могила».

Это значит, что народ, живущий около этой Могилы, сохранил конкретное воспоминание о конкретном Князе Кие!

Наконец, тот факт, что по-Алански или Сарматски «кий» значит «горы», не имеет решительного значения, ибо и в наше время мы говорим «Франция» или «Париж», но помимо нашего названия есть названия французские: «Франс» и «Пари».

Для нас кажется достаточным, что найдена «Киева Могила», что «Киев-Город» так называется и в наши дни и что «Киевская» Русь» так называлась с Олега и Монголо-Татарского Нашествия и даже теперь, когда Киевская Русь называется «Украиной», все же город Киев остается Киевом, а местность вокруг него Киевщиной и люди, живущие там — «Киянами», или «Киевлянами». Кроме того, имя «Кий» при анализе оказывается древне-Славянским, ибо «кий» значит «который», а «кийждо» — «каждый» или же «кийждый». В древности употреблялось и сочетание букв «ЪО» для выражения «Ы». Наконец, народ упорно хранил и передавал предания о Князе Кие.

До Первой Мировой войны я их слышал от матери, от Прабки Варвары, Захарихи, жившей в нашем дворе, от Кобзаря Олексы, от Деда Канунника, обитавшего за селом на бакшах, и в том или другом случае — от других людей, даже на Волыни и возле Каменца Подольского. Значит же это что-либо или ничего не значит? Неужели бы люди «выдумали своего Князя»? Во всяком случае ни о Ререке, ни об Олеге слышать не приходилось. В «Русских Былинах» упоминается только Князь Владимир-Красное Солнышко. О других Князьях «Былины» не говорят. Таким образом, и та часть Киевского Народа, которая оказалась в Олонецком крае, ни о Ререке, ни об Олеге воспоминаний не сохранила.

Дальше г. Кизил пишет: «Дорогой Юрий Петрович, у меня совсем другое представление о князьях. Я им не придаю того значения, которое пытается нам внушить христианская историография, основой которого является Летопись Нестора. Все это вздор».

Здесь мы скажем, что г. Кизил напрасно называет «вздором» Летопись Нестора. Это, конечно, влияние чисто «советского» понимания Истории. У Советов принято перечислять восстания, а затем каким-то образом выходит, что «в результате восстаний… возникло государство»! Как это может случиться, надо обращаться к советской логике. Мы знаем, что всякое государство строится в результате созидательных действий, а не разрушительных, т. е. «народных восстаний»! Восстания, в лучшем случае, служат лишь своеобразным коррективом к основному созидательному действию. Самостоятельного значения, кроме причины гибели народа, они не имеют.

Во Всемирной Истории вообще не зарегистрировано ни одного случая, чтобы восстания оказались «благоприятным фактором» для жизни какого-либо народа. Это вовсе не значит, между прочим, что мы отрицаем причины восстаний. Их может быть множество. Но кто может народ свой спасти от бедствий войны, если не сильный человек, Воевода или Князь? Что может сделать стадо без пастуха против волков? Что может сделать народ без начальника?

«Свет ты Божий! Места на тебе мало, что ты губишь людей? Пусть бы дитя тешилось солнышком, ветром пахучим, шелковой травой, а я бы лежала в сырой земле… Голубонька, кто же очи тебе закрыл? Зачем меня не покликала? Не я ли тебя, малую, выходила? Так и теперь бы собой заслонила!» Разве этот душераздирающий вопль женщины-украинки не говорит, что людям без защитника — погибель?

Что Люди без Князя? Что они перед лицом врага? Нет, Князь не враг своему народу, если он — добрый Князь. О таком, добром Князе, и народная память долгая. Долгая она была и о Князе Кие.

Из той же книги (стр. 153) цитируем: «Из года в год займища польской шляхты уменьшали на Диком Поле пастбища, на которых Татары пасли свои конские косяки. Речь Посполитая не могла остановить Татар своими силами и старалась не раздражать вассалов Турецкого Султана. И хотя в казне всегда не хватало денег, тем не менее Татарам платили дань. Но этой убогой податью нельзя было умилостивить всех мурз. Их манила добыча. Полонянами они торговали как скотом, и от этого всего больше терпела Украина, граничившая с Татарами…»