Советская историография древнерусской народности

Книги / Киевская Русь. Очерки отечественной историографии / Советская историография древнерусской народности

Страница 1

Древнерусская народность и ее исторические судьбы стали предметом обсуждения в исторической науке давно. Начало этому обсуждению было положено еще в 50-е годы прошлого столетия, когда между М. П. Погоди­ным и М. А. Максимовичем возник спор о том, кого надо считать истинны­ми «россами», южан или северян, и кому, следовательно, по-настоящему принадлежит киевский период русской истории, заслуга создания русского государства и национальности. В дальнейшем противопоставление южан («малороссов») северянам («великороссам») приобрело весьма резкие очер­тания, вылившись в историческую концепцию Н. И. Костомарова, которая строилась на противопоставлении двух начал: демократического, федера­тивного, воплощенного в «южнорусской», или «малороссийской», народ­ности, и «единодержавия», олицетворенного великорусской народностью.

Н. И. Костомаров говорил о глубоком различии психологии украинца и великоросса. Это отличие он видел в седой древности, уходящей в киев­ские времена. По Н. И. Костомарову, «южнорусс» — носитель народной свободы: он полон ненависти к насилию, терпим, у него нет чувства нацио­нального высокомерия; он по натуре своей анархист, в нем «не было ничего насилующего, нивелирующего, не было политики, не было холодной рассчитанности, твердости на пути к предназначенной цели». Что касается великорусса, то ему якобы были присущи такие психические свойства, как рабская покорность самодержавной, деспотической власти, «стремление дать прочность и формальность единству своей земли». Н. И. Костомаров писал: «В великорусском элементе есть что-то громадное, созидательное, дух стройности, сознание единства, господство практического рассудка, умеющего выстоять трудные обстоятельства, уловить время, когда следует действовать, и воспользоваться им насколько нужно . Этого не показало наше южнорусское племя. Его свободная стихия приводила либо к разло­жению общественных связей, либо к водовороту побуждений, вращавших беличьим колесом народную историческую жизнь. Такими показало нам эти две русские народности наше прошедшее».

Впоследствии теория контраста двух народностей выродилась в на­ционалистическую теорию, апостолом которой был М. С. Грушевский, на­чисто отрицавший какую бы то ни было связь Киевской Руси с Северо-Восточной Русью, великорусской народности с древнерусской.

Надо сказать, что образованию подобных течений в исторической мысли объективно способствовали труды крупнейших представителей до­революционной науки, противопоставлявших развитие Киевской, Придне­провской и Южной Руси тому, что делалось во Владимиро-Суздальской, а позднее Московской Руси. К их числу относились такие авторитетнейшие исследователи русской старины, как С. М. Соловьев и В. О. Ключевский, для которых Северо-Восточная Русь стала колыбелью новых отношений в экономической, социальной и политической сферах. Взгляд на Северо-Восточную Русь как на нечто самобытное, непохожее на предшествующую историю, превратился в достояние широкой публики, проникнув в издания, предназначенные для самообразования. В одном из них можно было, на­пример, прочитать: «Днепровская Русь — древнейший период нашей исто­рии, не хронологически только, но и реально очень далекий от последую­щей истории собственно России, выросшей из удельного княжества Северо-Восточной Руси. Русь Днепровская и Русь Северо-Восточная — две совер­шенно различные исторические действительности; историю той и другой создают не одинаково два различных отдела русской народности».

К чести дореволюционных ученых необходимо сказать, что в их среде нашлись историки, которые решительно возражали против попыток ото­рвать Московскую Русь от Киевской Руси, великорусскую народность от древнерусской. К ним принадлежал А.Е.Пресняков— тонкий и вдумчи­вый исследователь отечественной истории. В 1915-1916 гг. для студентов историко-филологического факультета он читал курс лекций, посвященный Киевской Руси, где со всей определенностью говорил, что в исторической действительности «прошлое — до XI—XII вв. включительно — и поздней­шее время — XVII-XIX вв. — так тесно принадлежат одинаково к истории обеих ветвей русского народа или обеих народностей русских — велико­русской и украинской, что без ущерба для полноты и правильности научно­го изучения, без измены исторической правде разрывать изучения их судеб нельзя» А. Е. Пресняков исходил из понятия «единства русской народности», т. е. великоруссов и украинцев Поэтому он настаивал на том, чтобы «киевский период рассматривать как пролог не южнорусской, а общерус­ской истории».