Хозяйственные занятия населения Древней Руси в советской историографии

Книги / Киевская Русь. Очерки отечественной историографии / Хозяйственные занятия населения Древней Руси в советской историографии

Страница 10

В книге В. В. Мавродина «Образование Древнерусского государства и формирование древнерусской народности» речь идет о развитии производи­тельных сил в сельском хозяйстве, преимущественно в земледелии, так как оно было «основой экономики древнерусских племен». В. В. Мавродин от­мечал, что «южные области восточнославянского мира обгоняли в своем раз­витии северные. Плодородные земли южной лесостепной полосы обусловли­вали развитие пашенного земледелия с давних времен. Огромную роль сыг­рали древние земледельческие традиции, уходящие к плужному, пашенному земледелию скифской и еще более ранней поры, к эпохе бронзы».

На протяжении VII—X вв. в сельском хозяйстве восточных славян про­исходят большие перемены, нашедшие выражение прежде всего в эволюции орудий земледельческого труда. В лесной полосе Восточной Европы старый узколезвийный втульчатый топор, похожий на долото, вытесняется широко­лезвийным топором современной формы, примитивный слабоизогнутый серп сменяется серпом с большим изгибом. Появилась коса-горбуша, предна­значенная для заготовок сена, необходимого при стойловом содержании ско­та. Однако самые важные перемены затронули орудия обработки почвы: место древнейшего рала заступает соха. Все эти изменения знаменовали собой переход от подсечного земледелия к пашенному.

В лесостепной зоне главным орудием обработки почвы являлось рало. Для VII—VIII вв. характерным было рало с полозом и узколопастное без по­лоза, а для X-XI вв. — широколопастное, подошвенное рало с полозом. Получил распространение и плуг с лемехом, череслом, отвальной доской с колесом. Рало и плуг сосуществовали и сочетались друг с другом.

Если земледелие прогрессировало, то в охоте, рыболовстве и бортни­честве не приходится наблюдать «сколько-нибудь заметного прогресса». В. В. Мавродин подчеркивает большое значение охоты, которая снабжала

наших предков мясом, мехом и шкурой для одежды, сырьем для изготовле­

ния меховых денег и пр.

В. В. Мавродин ставит вопрос: «Можно ли установить какую-либо связь между эволюцией земледелия и изменением общественных отноше­ний?» И отвечает: «Связь эта, безусловно, существует, хотя не всегда непо­средственная». Возросшая производительность труда в земледелии сде­лала ненужным существование крупных родственных объединений. Отсю­да возникновение малых семей, индивидуальных хозяйств, — «дымов» и «дворов» древней летописи. Эти малые семьи, или парцеллы, стали состав­ной частью территориальной общины. Парцеллярное производство вытес­нило первобытный коллективизм, создав благоприятные условия для клас-сообразования. Нельзя, разумеется, упрощать этот процесс. «Прямой до­роги от сохи и плуга к феодализму нет», — говорит В. В. Мавродин.

Интересные и ценные соображения о развитии земледелия в домонголь­ской Руси высказал А. Л. Шапиро. Его исследование отличается постановкой дискуссионных вопросов, собственным решением проблем, по которым в литературе ведутся давние дебаты. А. Л. Шапиро считает, что пашенное зем­леделие с применением упряжных почвообрабатывающих орудий было из­вестно славянам до их разделения на южную, западную и восточную группы. Поэтому, когда восточные славяне «стали колонизовать среднее и верхнее Поднепровье, междуречье Оки и Волги, Приильменье и Приладожье, они принесли с собой культуру пашенного земледелия». К общеславянскому периоду относится и возникновение огневого земледелия. По мнению А. Л. Шапиро, «нет оснований считать, что проживавшие в лесной зоне вос­точнославянские племена перешли от ручного подсечного земледелия к па­шенному с применением тяговой силы животных лишь в конце I тысячелетия н. э., тогда как проживающие в лесостепной зоне восточнославянские племе­на усвоили культуру пашенного земледелия от скифских и даже доскифских времен». Ученый приходит к выводу о том, что лесостепная и лесная поло­сы не исключали ни пашенного, ни подсечного земледелия. Больше того, ог­невая система не должна была занимать в лесной зоне монопольное положе­ние. Таким образом, А. Л. Шапиро по-новому освещает историю зем­леделия эпохи восточных славян и Киевской Руси.

Он коснулся и некоторых социальных явлений, связанных с развитием земледелия, в частности семейных структур. По словам А. Л. Шапиро, «в период славянской колонизации лесной зоны Восточной Европы и техника и система земледелия были уже таковы, что из них вряд ли можно выводить большесемейную организацию».

О развитии земледелия у восточных славян как факторе, обусловив­шем социальную эволюцию, писал также А. П. Пьянков. Превращение зем­леделия в главное занятие славян автор относит к раннему железному веку. С ростом возможностей земледельческого производства часть продуктов полеводства «можно было использовать для откорма скота, что, разумеется, благоприятно отражалось на положении этой отрасли хозяйства. Увеличе­ние продуктивности полеводства и скотоводства значительно поднимало общий жизненный уровень населения племен лесной полосы. Вместе с тем другие отрасли хозяйства — охота, рыбная ловля, бортничество — все бо­лее отходили на задний план». На смену подсечному земледелию шло пашенное, вызвавшее распад родового строя и появление сельской общины. Дальнейший прогресс земледелия, выразившийся в становлении паровой системы, создавал условия для перехода х раннерабовладельческим, а по­том и к феодальным отношениям, утвердившимся на Руси в IX в.