Челядь и холопы в трудах дореволюционных и советских историков

Книги / Киевская Русь. Очерки отечественной историографии / Челядь и холопы в трудах дореволюционных и советских историков

Страница 2

Вслед за В. О. Ключевским шел М. А. Дьяконов. «Холопство, — писал он, — исконный институт обычного права, игравший весьма важную роль в общественной организации русских земель. Только значением холопства и можно объяснить тот факт, что наши древнейшие юридические памятники со­держат сравнительно значительное число норм, посвященных выяснению различных сторон этого института, хотя и не исчерпывают его во всей полно­те». По убеждению М. А. Дьяконова, «хозяйственный строй страны был ос­нован в значительной мере на рабовладении. Труд холопа находил широкое применение в домашнем хозяйстве при городских и загородных дворах и в се­лах, принадлежавших князьям, боярам и монастырям. Летопись не один раз упоминает о княжеских и боярских селах, сплошь населенных челядью».

«Значительный класс рабов» увидел в древнерусском обществе М. К. Любавский. Рабов на Руси было множество. В некоторых же ее мес­тах их оказывалось такое скопление, что это грозило опасностью даже сво­бодным обитателям.

Едва ли можно согласиться с таким явно преувеличенным значением рабства в общественной жизни Руси. Вернемся, однако, непосредственно к челяди и холопам и посмотрим, какие еще высказывались в дореволюцион­ной науке суждения об этих группах зависимого люда Киевской Руси.

Взгляд на челядь как на рабов хотя и был весьма распространенным в до­революционной историографии, но не являлся единственным. Еще Д. Ду-бенский считал возможным понимать древнерусскую челядь в качестве дворо­вых людей, что содействовало более расширительному толкованию термина «челядь». Примечательны в данном отношении суждения В. И. Сергеевича.

Челядь Русской Правды он отождествил с полными холопами, т. е. рабами. Но вместе с тем он писал: «Несвободные встречаются в наших древних па­мятниках под разными именами. Их называют: челядью, холопами, слугами, позднее просто людьми .» Затем В. И. Сергеевич отмечает, что «челядь од­ного корня с чадью и означает домочадцев». К последней мысли склонялся и М. Ф. Владимирский-Буданов, который писал: «Факты языка указывают, что древнейший первоисточник рабства находился в связи с семейным пра­вом. Слово "семия" (по словарию Востокова) означает рабы, домочадцы . Термины: челядь (чадь, чадо), раб (робя, боренец, ребенок), холоп (в мало­российском— хлопец-мальчик, сын) одинаково применяются как к лицам, подчиненным отеческой власти, так и к рабам. Вследствие такой связи ин­ститута рабства с семейным правом и самый характер его обусловливается характером последнего. У народов с суровыми семейными отношениями и институт рабства получает строгий характер, напротив, у народов таких, у которых отеческая власть менее сурова, и рабы почти приравниваются к под­чиненным членам семьи. К этим последним принадлежат и славяне». Необ­ходимо сказать, что в системе взглядов М. В. Владимирского-Буданова эти экскурсы в этимологию слова «челядь» не противоречили его представ­лениям о челяди как рабах. Но это вовсе не означало, что оппоненты М. Ф. Владимирского-Буданова не могли воспользоваться его соображения­ми для внесения всякого рода «уточнений», расширяющих смысл понятия «челядь» до включения в него нерабских элементов.

Довольно определенно о челяди в широком значении слова рассуждал И. А. Линниченко: «Низшие классы населения Галицкой Руси встречаются в летописи под разными наименованиями. Так, название „челядь", „чадь" употребляется в галицко-волынской летописи для обозначения низшего класса населения вообще. То, что названием челяди обозначалось не одно только несвободное население, а крестьянское сословие вообще, видно из договоров русских князей с польскими — „не воевать челяди" — и из мно­гих других мест летописи».

Разнородный состав челяди казался исторической реальностью Древ­ней Руси и И. И. Яковкину. «Любопытно отметить, — читаем в его статье о закупах Русской Правды, — что . поглощение семьею посторонних ей лиц с достаточной ясностью вырисовывается уже из того, что почти тождест­венные в древности понятия „семья" и „дом" обнимали в то время не толь­ко группу лиц, связанных между собою узами родства, но также и тех, кто отдавал этой группе на том или ином основании свою личность или только свою рабочую силу». Затем автор подводит под понятие «дом», «семья» и древнерусскую челядь.

Таким образом, подавляющее большинство представителей досовет­ской исторической науки термины «челядин» и «холоп» воспринимало в равнозначном виде, понимая их как наименования рабов. Другая категория историков, довольно немногочисленная, придерживалась более широкого взгляда на понятие «челядь», «челядин» и отношение слова «холоп» к сло­ву «челядин» определяла как отношение части к целому. Челядь в этом случае выступала собирательным термином, обозначавшим, наряду с раба­ми, и людей нерабского состояния. Однако никто из исследователей не раз­граничил этих понятий. Поэтому историки то и дело смешивали полностью либо частично челядь и холопов. Наконец, в дореволюционной историо­графии нередко преувеличивалась роль рабовладения в экономической и социальной жизни Киевской Руси.