Генезис феодализма на руси в советской историографии

Книги / Киевская Русь. Очерки отечественной историографии / Генезис феодализма на руси в советской историографии

Страница 46

Слабая в теоретическом аспекте позиция А. А. Горского несостоятель­на и в плане конкретно-историческом. Автор изучает дружину как некий самодовлеющий институт, оторванный от общественной жизни. Он конста­тирует факт: «Дружины существовали в племенах и союзах племен». Затем следует вывод: дружина была оторвана «от массы непосредственных про­изводителей и от общинной структуры». Однако нельзя подменять соци­альные отношения пространственными. Нахождение дружины при племени или союзе племен никоим образом не значит, что дружинники стояли «вне общинной структуры», как полагает А. А. Горский. Достаточно сказать, что племена и союзы племен также являлись общинными организациями, правда, более высокого порядка, представлявшими собой органическое со­единение родовых общин. К. Маркс писал: « .подобно геологическим об­разованиям есть и в исторических образованиях ряд типов — первичных, вторичных, третичных и т. д .». Поскольку родовые общины входили в племя и в союз племен как части целого, то надо признать ошибочность противопоставления дружины родовым коллективам. А. А. Горский, выво­дя дружинников за пределы общинной структуры, совершает серьезный исторический и методический просчет.

Другой его не менее серьезный просчет заключается в том, что дружи­на рассматривается им изолированно от проблемы военной организации восточных славян и Древней Руси. Анализ соответствующих исторических данных убеждает в демократическом характере военной организации вос­точнославянского и древнерусского обществ, в которой весьма важное ме­сто принадлежало народному ополчению «воев». Именно оно определяло исход военных столкновений, внешних и внутренних. С помощью «воев» киевские князья покоряли соседние племена, облагая их данью. Вооружен­ный народ в лице «воев» превосходил по своей мощи дружину. Вот почему у древнерусской знати не было ни сил, ни средств для осуществления мас­совых насилий, в частности экспроприации земельной собственности сво­бодных общинников. Своими рассуждениями о корпоративной собствен­ности военно-служилой знати А. А. Горский предает дружине на Руси не свойственное ей значение.

Преувеличивает роль дружины в формировании классов в Киевской Руси и Л. В. Милов. «Процессы классообразования в древнерусском ранне­феодальном обществе, — пишет он, — характеризовались по преимущест­ву не разложением общины, а развитием господствующего класса, опосре­дованным через рычаги государственного аппарата (например, в лице дружинного компонента) .». По Л. В. Милову, «феодальная эксплуатация в Древней Руси зародилась как эксплуатация земледельцев-общинников пре­жде всего государством». Историк наблюдает на Руси «феномен очень сильной государственной власти, а отсюда и весьма раннее обладание ат­рибутом верховной собственности на землю в пределах государственной территории». В этих условиях «единственно возможной формой феодаль­ной ренты была рента-налог, или централизованная рента».

Такого рода представления о роли налога в раннесредневековых обще­ствах подверг справедливой критике Ю. В. Бромлей. С полным основанием он признает существование в эпоху раннего средневековья полноправных свободных общинников, живших «на так называемых государственных землях (великокняжеских, королевских)». Социальное положение этих общинников во многом зависело от характера налогов в раннесредневеко­вых обществах. Ю. В. Бромлей подчеркивает, что упомянутые налоги «в конечном счете становятся феодальной рентой, как это, например, имело место у государственных крестьян в период развитого феодализма в Рос­сии . Но вправе ли мы механически проецировать этот факт в раннее сред­невековье? Значит ли это, что государственные налоги превращаются в феодальную ренту тотчас же с момента их возникновения?» Ю. В. Бромлей отрицательно отвечает на поставленные вопросы. Сторонники мнения о феодальной природе налогов у народов раннего средневековья не учиты­вают, полагает Ю. В. Бромлей, «по крайней мере следующие три обстоя­тельства. Во-первых, генетическую связь налогов с добровольными прино­шениями и повинностями общинников; во-вторых, существование таких приношений и повинностей на стадии общественного развития, предшест­вующей рабовладельческому строю; в-третьих, наличие налогов как формы эксплуатации во всех антагонистических обществах».